Люди после пластики

Натали Неведрова

телеведущая, 25 лет

До определённого момента с моим носом не было никаких проблем, но по мере того, как я взрослела, он становился больше. Его новая форма меня не очень устраивала. Думаю, на ней сказался ещё случай в школе, когда я получила удар баскетбольным мячом по лицу.

К старшим классам появилась мысль о пластике. Страха операция не вызывала, скорее любопытство — было очень интересно посмотреть, как буду выглядеть в итоге. Как только появилась возможность, где-то в 2008 году, я отправилась к хирургу. Мне было лет 19, я тогда училась на втором курсе и уже работала на телевидении, правда, за кадром.

Врача я искала недолго, пошла к тому, которого рекомендовали друзья. На обследовании мне сказали, что операция необходима ещё и по причине сдвига перегородки (врач удивился, как я дышу вообще). То есть операция была необходима по медицинским показаниям, это добавило мне решительности. Рано или поздно я бы пришла к операционному вмешательству, вопрос лишь в том, меняла бы форму носа или нет. Из родных меня вообще никто не отговаривал, правда, подруги говорили: зачем тебе это нужно, ты и так красивая, у тебя всё есть. Но они знали, что я упёртая, и если что-то задумала, то меня не переубедить. Мама меня поддержала, как, впрочем, и всегда.

Я смутно помню свои ощущения во время подготовки к операции, помню только, что очень этого ждала и хотела. Операция прошла успешно. Говорят, я хорошо перенесла наркоз и саму операцию. После операции ты просыпаешься и снова засыпаешь, всё как в тумане (от общего наркоза некоторые отходят дольше одного дня). Помню, ко мне приходили друзья и уходили без моего внимания — меня просто вырубало. А когда принесли ужин, это оказалось настоящим мучением: сложно есть, не дыша носом и в состоянии общей слабости.

После выписки

На следующий день после пластики я выписалась. Помню, как шла к машине по Арбату и вслед какие-то подростки кричали: «Мумия, мумия!» Мама, увидев вместо своей дочери мумию, передвигающуюся по стеночке, заплакала. Но все были рады, что всё позади.

Потом настал этап ухода, когда нужно было прочищать нос, засовывая в него длинную палку с персиковым маслом и ещё какими-то препаратами. Сейчас даже как-то страшно вспоминать и подступает тошнота от одной мысли об этом, а тогда — просто делала! Я была в состоянии эйфории, которое помогало мне с лёгкостью перенести адаптацию. Когда впервые видишь себя с этими ужасными отёками, синяками — это пугает, хотя я знала, что это нормально, мне же ломали кость в носу. Нос меня не испугал своими крошечными размерами и тем, что он был сильно задран, — я знала, что через неделю он будет другой, а через месяц ещё больше изменится. Мне вообще он такой крошечный очень нравился.

Но из-за того что нос так сильно вздёрнули, у меня и верхняя губа выкрутилась немного. Я не могла сложить губы, так чтобы размазать помаду, и они стали просто огромнейших размеров. Губы я немного корректировала гиалуронкой, которая рассасывается через полгода, потому что они стали опускаться в уголках, но последние два года ничего уже не делаю, а меня до сих пор спрашивают, делаю ли я что-то с ними. Они у меня ещё имеют свойство с утра отекать, если я напьюсь жидкости на ночь. Ещё меня часто спрашивают, не делала ли я грудь, но она у меня от природы такая. 

Спустя две недели после операции мне сняли гипс и вытащили тампоны. Cиняки уже прошли. Я вышла от врача, села в машину и пока ехала от Арбата до «Останкино» (где я в то время работала), со мной пытались познакомиться в пробке порядка пяти мужчин. Я не понимала, что происходит. Конечно, со мной и до этого пытались познакомиться в пробке, но не столько за один маршрут. Думаю, просто я была очень довольна собой, я вся светилась и улыбалась. Мне казалось, что мир стал другим.

Коллеги при встрече вообще меня не узнавали, иногда кричали от удивления. Первую неделю нос был же совсем крохотным, далеко не такой, как сейчас. А знакомые люди, когда я сидела в профиль, не обращали на меня внимания, пока я не поворачивалась.

Я всегда была мегауверена в себе, не страдала от недостатка внимания мужчин, стремилась попасть в кадр. Мой настоящий нос не мешал мне реализовываться, но после пластики возникло чувство, что у меня ещё больше сил. И благодаря вот этой двойной уверенности, конечно, и получаться стало больше. Сейчас я понимаю, что на какой-то момент тогда выпала из жизни, то ли это было связано с наркозом, то ли с эмоциональным состоянием, но вспомнить многое помогает только личный дневник, который вела. Мне снесло крышу от эйфории. Наверное, именно от этого ощущения девушки не останавливаются на одной операции, а продолжают делать ещё и ещё, превращаясь в совершенно других людей. Я рада, что не перегнула палку в какой-то момент. Хотя, скажу честно, иногда меня посещали мысли усовершенствовать что-то ещё. 

О повторной операции

Сейчас мне требуется повторная операция. Спустя какое-то время нос деформировался — этого почти не видно вживую, но при попадании определённого света или под неправильным ракурсом видно, особенно на фото. Я это замечаю и немножко расстраиваюсь, но это не вводит меня в депресcию. Знаю, что всё это исправимо. Ринопластика — сложная операция, никто не застрахован от деформаций. Меня сразу предупреждали: никто не знает, как поведёт себя нос после. Во время операции нос намеренно вздёргивают чуть больше, потому что спустя время он опускается. Многие делают операцию дважды, по крайней мере, меня в этом так сильно убедили, что я безмерно верю в этот, возможно, миф.

Если бы моя жизнь не была связана с телевидением, наверное, я бы и не стала делать пластику повторно, но моё лицо — это моя работа, поэтому я нахожусь в поиске врача, хожу на консультации и с нетерпением жду новых изменений.

О выборе врача

Теперь к выбору врача я отнеслась куда серьёзнее, чем в первый раз. Я записала несколько видеоблогов, где рассказывала об операции, и многие девчонки задают вопросы. Я всем советую: пожалуйста, идите консультироваться к нескольким врачам.

Разные врачи по-разному относятся к хирургии, есть те, которые делают этих непропорциональных женщин-кукол, которых мы видим на фотоотчётах со светских тусовок. Когда я пришла к своему хирургу, была удивлена, что меня не пытались отговорить от операции, а, наоборот, предложили изменить в себе что-то ещё, но тогда мне было некогда думать об этом. И спустя время, может быть, где-то подсознательно, конечно, мне немножечко обидно, что не получилось идеально с первого раза. Да и к тому же от операции на носу у меня появились шрамы на лбу — мне просто не подложили достаточное количество ваты под гипс. Поэтому я нахожусь в поиске своего нового врача, того, кому буду полностью доверять. В ходе консультаций с разными специалистами у меня есть возможность послушать разные профессиональные мнения и заключения по вопросу работы первого врача.